На 19 января приходится один из самых любимых праздников у русичей - Крещение Господне. По народному - Водокрещи.
Главное событие этого дня – крестный ход на Иордань, будь это река, озеро, запруда или колодец. Святой Дух, верилось нашим предкам, на любой водоисточник в этот день нисходит, только к Нему с молитвенной просьбой об этом надо обратиться. Но отнюдь не каждому это дано – только священнослужителям. Именно по их молитве вода в этом источнике святую силу приобретает. Это нынче, слава Богу, святой водицей при желании легко обзавестись. А вот в советское время с этим сложно было. Помню, с каким нетерпением моя бабаня незабвенная Матрёна Емельяновна ожидала с оказией из Самары, тогдашнего Куйбышева, от любимой невестушки Татьяны пузырёк со святой водицей. Зело блюла посудинку с этой водицей бабаня на киоте, но расходилась она всё же быстро. Заболел, скажем, внучек Толенька, ну как есть весь рассопливелся – носик и горлышко ему с молитовкой этой водичкой помазала, глядишь, и прошло. А намедни животом его прихватило («Никак, съел чего-то!») – опять его святой водичкой пользовать пришлось. Или телушечке-полуторнице занедужилось. Квёлая-квёлая стоит на дворе-то. Хозяин (тятяня мой) или внучек Толенька свежего-свежего сенца с сушила специально для неё целый навильничек сбросил, овечки мигом на него набросились («Цыц, треклятые! Не для вас стараются!»), а она, сердечненькая, ноль внимания на него. Ну-ка,мамане моей незабвенной Анне Никифоровне к «лекарю» обращаться. О-хо-хо-хо, жалко «лекарю»-то такое бесценное лекарствие-то, а куда деваться-то? Старую корову Лысёнку вон порешать хотят, а этой, Авторьке-то (во вторник родилась), кормилицей всей семьи предстоит быть. Спрыснула её с молитовкой да ещё для верности и перед образами истово помолилась – вот телушке и полегчало. Теперь, сказывают (я сказывал-то, со двора вернувшись!), сенцо-то вон как ухмыстывает! Так вот она и расходилась, святая водица-то. Вон чу-уть на донышке осталось, а до Крещенья-то ещё полгода…
По преданию, не только освящённая в церкви, но и вся остальная вода в реках, озерах, прудах и запрудах, а также в колодцах в Крещенскую полночь на какое-то время принимала освящение. Запасливые селяне поили ею скот, набирали кадушками для бани и умывания красным девицам. Бывало, как на вечёрки идти, ополоснётся ею, парни, говорят, глаз с неё не сводили, будто приворожила их…
Верующими целебность Крещенской воды хорошо знаема, а для тех, кто ещё сомневается в этом, вот такая информация из солидных изданий:
«Есть поразительный пример из Х1Х века. Врач, который не склонен верить в религиозные феномены, был вынужден засвидетельствовать: «Кликуша безошибочно различала святую воду от простой, как скрытно мы её ни давали. Каждый раз, когда ей подносили стакан со святой водой, она впадала в припадок, часто прежде, чем её попробует на вкус. Вода была свежая крещенская (исследование было произведено в середине января). Наливались обе пробы в одинаковые стаканы в другой комнате, и я подносил ей уже готовые пробы. После того, как много раз повторённые опыты дали тот же положительный результат, я смешал обе пробы воды вместе, простую и святую, и налил их поровну в оба стакана. Тогда кликуша стала реагировать на обе пробы припадками. Ни одного раза она не ошиблась в распознавании святой воды». (Н. Краинский. «Порча, кликуши и бесноватые как явления русской народной жизни». Новгород, 1900 г.).
А это пример из советской жизни. Учёные-парапсихологи (те, кто занимаются исследованиями о сверхчувственном познании, о телепатических свойствах человека) провели такой эксперимент (а это были в большинстве своём атеисты!). Перед телепаткой (а проще говоря, перед кликушей-ведьмой, перед забесовлённой) поставили десять стаканов. Девять из них были с крещенской водой – она безошибочно выбрала десятый, с обычной. Потом этот опыт проводили в разных вариантах – забесовлённая ни разу не ошиблась в своём выборе!
В моём родном селе иорданью служила большая запруда в глубоченном овраге, что рассекает нижнюю половину Аскул. Поверх этой запруды на берегу оврага стояла часовенка, выстроенная здесь в конце девятнадцатого века в честь и ознаменование явления Казанской иконы Божией Матери около этого источника. Эта икона, сохранённая нашей односельчанкой тётей Нюрой Степановой, десять с лишним лет тому назад снова обрела своё законное место во вновь построенной вышедшим на покой отцом Иовом (В. А. Богдановым) церкви нашей. В ноябре прошлого года престарелый старец с миром отошёл ко Господу, и икона эта по нашему недосмотру была увезена в Жигулёвск в тамошний храм. Спохватились мы только тогда, как после этого в нашем селе в течение каких-то полутора месяцев случилось четыре пожара (зимой!), а потом и пятый. Удастся ли нам возвратить эту чудотворную святыню – покажет время. Уж больно, говорят, попы у нас народ хваткий…
Как и повсеместно на Руси, в этом водоисточнике накануне крестного хода вырубался ледяной крест. Дело это весьма и весьма ответственное. И почётное! Ну ни лестно ли тебе будет, почитай, всю зиму в спину слышать такие вот сладостно-почтительные слова, какому-нибудь приезжему сказанные: «Он у нас в этот Крещенский сочельник крест на иордани вырубал!»?! И вот, сказывали, один наш местный богатей уломал-таки батюшку на вырубание креста Господня. А делалось это принародно! И вот: вырубал-вырубал - топором неудачно хрясть, крест-то и раскололся. И вдругорядь – так же. Батюшка (прискорбно-прискорбно!) глядел-глядел на такое рукоприкладство да как возопиет: «Изыди!». И благочестивому-благочестивому мирянину-то это богоугодное дело поручил. Рассказал бы, кому, да лишний раз роднёй похваляться зазорно…
Но самое-то занятное и завлекательное для моих тогдашних односельчан, ну как есть полуязычников начиналось после водосвятного молебна – водокрещи! Так жн, как и по всей Руси великой. Вот как об этом у знатока русской старины И. П. Калинского, автора «Церковно-народного месяцеслова на Руси», опубликованного в 1877 году:
«В былое время на праздник Богоявления многие из наших предков, и преимущественно те, которые слишком усердно забавлялись на святочных играх, несмотря на суровость и жестокость зимнего времени, часто даже с опасностью для своего здоровья, кидались в проруби в реках после водоосвящения для очищения себя от прежних грехов. Об этом обыкновении свидетельствуют некоторые из иностранных писателей и путешественников, посещавших наше отечество, особенно в ХУ1, ХУ11 и ХУ111 веках. Барон Герберштейн, бывший в Москве в ХУ1 веке, говорит, что в его время многие из русских купались в иорданской проруби; тут можно было видеть даже отчаянно больных, которые не имели никакой надежды на выздоровление. Если верить Маржерету (в начале ХУ11 в.), то на Богоявление погружались в воду наши цари и вельможи». Наша Церковь открыто не возбраняла такое водокупание, «но, - присовокупляет автор, - трудно предположить, чтобы этот обычай (по существу языческий – А. М.) мог выйти из начал чисто христианских».
Думаю, многие заметили: в Иерусалиме в Великую Субботу Небесный огонь нисходит на Гроб Господень, как только в Храм с радостными возгласами врывается стайка молодых христиан-коптов. Однажды в четвёртом веке какому-то церковному иерарху такое поведение молодых коптов показалось языческим, и он воспретил их появление в Храме Гроба Господня. И вот патриарх Иерусалимский в кувиклии около Гроба Господня коленопреклоненно молится о нисхождении Огня час, другой, третий, четвертый… Надо ли говорить, какое возбуждение и даже паника поднимается среди пришедших в Храм? Ведь, по церковному преданию, несхождение Огня на Гроб Господень предвещает близкий конец света! Среди иерархов в Храме находится один благомысленный и велит пропустить в Храм терпеливо(!) дожидавшихся своего часа молодых христиан-коптов. И вот они с радостными криками по поводу близкого Воскресения Христа врываются в Храм (мне трудно сдержать старческие слёзы, печатая эти строки…) – и (не чудо ли?!) не только на Гробе Господнем, не только в кувиклии, но и над всеми молящимися появляются благодатные языки Святого огня! Так что, видимо, не только благочестиво-скромное молитвотворение, а и по-язычески радостное ликование во славу Его благоугодно Господу нашему.
Так же вот и земляки мои аскульские (отнюдь не с благословения батюшки!) в крепчайший крещенский мороз самоотверженно бросались в прорубь во славу Господа нашего Иисуса Христа и Святого Духа. Неведомо, отпускал ли Иисус Христос грехи моим тогдашним землякам за такое геройство во Его славу, но никто из этих смельчаком даже насморчишком лёгоньким не заболевал. Об этом мне обе мои бабани - и Матрёна Емельяновна, и Дарья Михайловна, и двоюродный дед Яков Михайлович Костин сказывали. А деденька-то Яша, между прочим, с Первой мировой фельдфебелем и с георгиевским крестом в родное село явился.
Бабёночки нашенские не решались на это (а, поди, хотелось!) – холодно! Да и срамотно им так вот оголтело, ну то бишь нагишом при всем честном народе в воду-то, хоть и в святую сигать (это вон ныне в этом никакой оголтелости не усматривается). Ну а мужикам - всё нипочём: разоблачатся до нижних штанов – и бултых в прорубь! Ну а как выскочит, тулуп на плечи, в возок и намётом, намётом домой! А там уже на празднично накрытом столе (пока старшие молились, сношеньки да доченьки уже «подсуетились»!) прельстительно восстоит и аж серебром отливает отнюдь не штофик архипрельстительного напитка, Бутыль-то не абы какой, а очищенной водочки-то (в советское время на этикетках её «Особой» именовали)! Наши деды по таким случаям не мелочились. Но это именно «по случаю», а не когда на ум взбрело!
А иной водосвятщик, бывалоча не иначе, как по горячей заботушке о своём здоровьичке (ну это по бабьим басням - им лишь бы понасмешничать да поизгаляться над нами!) даже портки не удосужится надеть и прямо в санях как хряпнет, мягко говоря, чарочку – и не поверите: озноб с него, как рукой снимало! А чтоб заболеть кому после такого купания – ни в жисть! Знать, попущал и мирволил Сам крестившийся в этот день Спаситель наш к смельчакам-купальщикам.