Ох, уж эта кулага!..

В посты – в Филипповки (Рождественский), в Петровки, в Успенский  и в Великий, а в мясоед - и по постным дням  (по средам и пятницам) на селе в старину завсегда кулагу сотворяли – любимейшее кушанье тогдашней детворы. То-то  радость была, когда, бывалыча, бабаня нальёт тебе  из корчажки, только что из печи изъятой, плошку, чуть ли ни всклень наполненную этим сладостно-духмянным хлёбовом!

Ныне это кушанье  даже на селе в забвении пребывает. И мало кто знает, как оно сотворяется.  В скобках замечу: глагол «сотворяется» не с кондачка взят. Какую-нибудь баланду или кулеш – их варят, а тюрю – ту так  вообще «делают». А вот щи или борщ, ту же окрошку или ботвиньюшку, пироги или какое другое затейливое кушанье, как и кулаженьку, - их творят, причём каждая хозяюшка на свой лад. И такую вот хозяюшку-то язык не повернется назвать поварихой или кухаркой – токмо стряпухой!

Так и быть уж, отвлекусь немного. Старожил наш дедушка Кузя Мирсков со слов уже своего деда, дай Бог им обоим Царствие Небесное, вот что рассказывал аскульским мужикам, воскресным днем на завалинке своего дома сидючи. Ехал как-то по нашим местам нашенский барин его сиятельство граф Орлов, вот ему кучер и говорит, а не остановиться ли, мол, нам в Сосновом Солонце подзакусить, так их сиятельство аж руками на него замахали: «Что ты, что ты! Гони-ка ты вороных-то поживее, чтоб  пошибче  к аскульским стряпухам нас доставили!»

(Эту историю, кстати сказать,  дедушка Кузя только в сугубо мужских компаниях рассказывал-то, помимо бабьих ушей, чтоб кое-кто уже из нынешних не больно-то зазнавались).

Ну так вот: ни прослышь-ка ли про этот его сиятельства отзыв мужское население из окрестных сёл! И давай, и давай свах в наше село снаряжать! Парни-то (что взять с несмышлёнышей?!), которые, бывало, и супротивничали: вон, мол, в Осиновке да в Винновке и покрасивше девки-то обретаются. А отцы, жизнью, ого-го, как умудренные, их так урезонивали: мол, с красавицей-то загрешишься потом, она чуть что, и капризы выставлять да хвостом вилять, а со стряпухой, сынок, как сыр в  масле, кататься будешь. 

Так вот из Аскул – из тогдашнего волостного центра по всей Самарской Луке мастерство стряпушное распространение и получило. Ну есть, которые и не согласны с этим, так ведь на каждый роток не накинешь платок, А бабы, они ведь на всякие новшества падкие. Вот побывала одна нашенская у знакомых в Самаре и пример оттуда привезла. Пельмени-то-де надо лепить не большущие, как вот перженцы-пряженцы (пирожки), а маленькие  – чтоб в один укус. Большой-то жуёшь-жуёшь, а этот, как устрёнок, в рот шмыг – и нет его. Этот пример-то  она в родном селе подала на зимнюю Матрёну (22 ноября), а уже на Васильев вечер – в канун Новогодья по старому стилю во всех окрестных селениях   пельмеши уже нового формата вкушали! Вот как сноровисто передовой опыт-то в кулинарии передается и распространяется! Никаких тебе решений и постановлений вышестоящих органов…  Ну это всё к слову пришлось. А про кулаженьку вот что далее.

Дабы не упрекнули, что вот-де  отсебятинкой прадедушка Толя занимается (нашелся, мол, «профессор кислых щей»!), сошлюсь на такого знатока русского быта, как Владимир свет-Иванович Даль. В знаменитом Словаре его читаем: «Кулага – пареное, соложёное тесто. Замешивают в корчаге на кипятке поровну ржаной муки и солоду, до  густоты квасной гущи, упаривают на вольном духу и ставят на холод. Это лакомое постное блюдо. Кулажка не бражка (не пьяна,  ешь вволю)».

От себя же поясню и добавлю вот только что: «на вольном духу» - это значит в хорошо протопленной печи, когда уголья уже золой покрылись. А можно её и в духовке сотворить, как это делает одна моя знакомая горожанка. Только в этом   разе кастрюлю надо прикрыть поплотнее, дабы посторонний газ  не внедрялся, куда не надо. Конечно же, в металлической кастрюле да в духовке это кушанье  сотворится не такое духмянно-сладостное, как в печи да в глиняной корчажке. Но что поделаешь с этим? Вон аскульские старики сказывали: в пору их младости и бабёночки-то, с детских лет в зимнюю стужу на печках вызревавшие, не в пример теперешним, тогда сдобнее да слаще были…

Второе: не забудьте  в кулагу калину, а если её нет, то изюм или  какую другую ягоду добавить. Только не сразу, а потом, чтоб она не перемлела и вкус не потеряла.

Ну с первым компонентом кулаги – мукой  всё ясно, а вот, что такое солод – у молодых землячек такой вопрос возникнуть может. Отвечаю опять же по Далю:

«Солод – хлебное зерно, теплом и мокротою пущенное в рост, засушенное и крупно смолотое; проросший хлеб, в котором образуется сахарное начало, сладимый вкус».

Как уже, наверное, смекнул читатель, солод и сладость – слова однокоренные. А я от себя только два уточнения или пояснения сделаю.

Бабаня моя незабвенная Матрёна Емельяновна, ох, и горазда была кулажку-то сотворять. Так она солод-то не в виде  молотого зерна  в неё запускала, а сперва кипятком  обдавала и в глиняном горшке его в печи солодила, пока он, бывало, не разомлеет и красновато-коричневым не сделается. И только после этого  его уже в большую  корчагу вместе с мукой заправляла. Вот вельми строга была у меня бабаня-то, а снисходила, снисходила, старая, или, говоря по-современному, положительно реагировала на жадно устремлённый взор внука на эту «вкуснятину». Вот уж воистину: ум отъешь, вкушая такую сладость! О, какое это упоение – ощущать, как по твоему  языку распространяется она – даже сглотнуть её жалко. Да не посмеётся на этим сладостным семидесятилетней давности воспоминанием для прадедушки Толи молодой читатель, у которого ныне даже «глаза не разбегаются» при виде на витрине гастронома десятков и десятков различного вида конфет и всяческих кондитерских изделий. Мы тогда, внучек, если и пили по праздничкам, а иной раз даже и по обычным воскресным дням чаёк из самовара, то с маленькими-маленькими комочками накрошенного щипчиками комового сахарка. Не приведи Бог, твоим детям и внукам испытать такое…

И второе: на солод  у нас в Самарской Луке лучше всего ячменное зерно шло. Но, на худой конец, можно и ржаное и даже пшеничное использовать. Едал я такие кулаги. Не то-с!

А напоследок такой вот от прадедушки Толи моим землячкам советец (только опять же тем, которые своих домочадцев естественной пищей-то потчуют, а не забугорной консерватиной по дурости или лености своей их, несчастненьких, травят, льстиво-наянливых  телевизионных рекламщиц наслушавшись): а вы не поленитесь-ка  для своих деток русскую кулаженьку сотворить. Большое-пребольшое удовольствие получите, с любовью созерцая, как они это лакомое кушанье за обе щёки уплетать будут и всенепременно добавки попросят, как мы в наши детские и отроческие годы  то делали. «Всю чашку ухмыстнул уже? – притворно изумится, бывало, бабаня. – Споро-то как! Ты её, часом, не за пазуху выплеснул?»