Приметы

Не было на селе в старину ни барометров, ни метеостанций. Да и бойкие да смазливые бабёночки  селян каждый вечер по «ящику» о предстоящей погоде не извещали.  А жить-то, хозяйствовать-то как-то надо было. Вот тут-то и выручали их приметы, вошедшие в народный месяцеслов на основе сезонных и годовых наблюдений. И этот месяцеслов крепко-накрепко держался в голове крестьянина,  для него он не по важнее ли был в его повседневности часослова и псалтири?

Помню, в войну перебранка-то эта случилась (отец с фронта ещё не вернулся). Бабаня, покряхтывая, слезла с печки (прибаливала уже, спиной мучилась) – и к подтопку, который вчера вечером  «жагрили» (топили). Кочерёжкой в золе пошевырялась и «на-гора» рекомендацию  выдала дочке, которая тогда на стратегического значения  шоссе Москва – Куйбышев  бригадирствовала    (об эту пору, главным образом, снег расчищали да снежные стенки на открытых местах ставили двенадцать аскульских бабёнок во главе с ней): «Анка, одевайся нынче по теплее. На улице морозно!».  Матушку мою, своенравную львицу по гороскопу, аж  взорвало: «И откудова ты знаешь это – нос на улицу не казала?!  - и, не удержавшись, съязвила (И тогда детки-то грубили родителям. Ох, грехи-грехи наши тяжкие!..): Никак, сверчок тебе на печи-то напел? Иль тараканы нашептали?» – на что бабаня невозмутимо-невозмутимо ответствовала: «Угольков нет!»

Матушка этими же ногами заспешила на двор, но уже в сенях, не открыв ещё  сенную дверь на крыльцо,  убедилась в правоте матери и этак виновато-виновато (под насмешливо-укоризненным взглядом бабани!) призналась: «И правда. Придётся шубёнку надевать».

Угольки, видите ли, ей подсказали! Ну ни синоптики ли?! И надо же: читаю в подаренном мне супругою 800-страничном фолианте «Русский традиционный календарь. На каждый день и для каждого дома»: «Когда печь  вытоплена с вечера, посмотри наутро: если зола потухла - перед морозом, если в золе сохранился жар – перед оттепелью».  Как же всё-таки наблюдательны были наши предки! А мы иной раз в вечной спешке и сумятице даже синяк под глазом у сына- подростка , поздно вечером с улицы вернувшегося, поутру не заметим…

А спустя годы, когда бабани уже не было в живых, сама матушка как-то поутру своего благоверного, ну то бишь тятяню моего наставляла, со двора в избу вернувшись:

-Коля, другую  дверь-то сенную надо бы открыть, чтоб сквозняком  продувало.  Кабы свиная тушка-то не сомлела,  не оттеплела бы: к обеду-то оттепель предвидится…

- Откуда это тебе «предвидится»-то – утро-то вон какое морозное? Или это тебе бабушка Анна (начетница наша сельская, по соседству с нами жила) напророчила?!  Так она не гадалка, а по Писанию спец.

Надо было видеть, как изумлённо взметнулись брови у отца, когда он услышал вот это «откровение» матушкино: «Я сейчас только мышонка на снегу под яблонькой видала – к оттепели они так-то вот резвятся!».

Горестно-горестно, как на малое дитя, посмотрел отец мой на свою супругу.  Будет он, ефрейтор запаса, вернувшийся с фронта с двумя медалями «За отвагу» на груди, слушать бабьи выдумки!  А вот, когда пришёл на обед и увидел запотевшие тушки свиные,  и сразу же бросился открывать заставленную «барахлом» вторую дверь сенную, чтоб  их хорошенько сквознячком обдуло, то (не поверите!) на мышей напустился: мол, так иху мать, не сидится им по норам – они по  огороду почём зря шастауют. И куда только этот лотрыга кот смотрит?!

А матушка-то своё «откровение» на такой вот стародавней примете сделала (они, женщины в этом отношении наблюдательнее и смекалистее да и памятлее нас на такие дела): «Если мыши по снегу бегают – к оттепели». Ну ни «барометр» ли?!

А эту вот весьма и весьма самохвалебную речь я слышал из уст возвратившегося из ссылки в Казахстан раскулаченного  мужа родной сестры бабаниной дедушки Лёсы (Александра) Самойлова во время застолья по этому случаю в нашем доме:

- Вести хозяйство – дело тонкое. Иначе пустой работы много будет. Вот хоть взять погоду. Это ныне известно из радиоприёмника, какая она предстоит назавтра (и то по большей части врут!). Я, бывало, каждый вечер, а потом и утром на крыльце минут пятнадцать стою и всё примечаю. Вот утро туманное-туманное – я еду сено косить. Сосед на меня,  как на полоумного, смотрит: сгноит, мол, сено-то, дурачина этакий!  А я в точности знал: дождя этим днем ни в коем случае не будет.

А в другорядь - наоборот. С утра жарко-жарко. Все на покос устремляются (а я в лес за брёвнами еду или чем другим занимаюсь!) – и нате вам: после обеда проливень - все валки сенные псу под хвост!  Вот и получается: у соседей за межой сенцо-то в валках гниёт, а у меня в это времечко,   под  дождичек-то травка, знай себе, силу набирает. Прежде чем косить, ты приглядись-ка к погоде на дворе да по приметам сверься:  какая она  предстоит. Вот у нас любят оправдываться: нежданно-негаданно, мол, что-то случилось. Ничего внезапного не бывает. Даже землетрясения, говорят! Что змеи умнее нас, выходит, коль загодя перед землетрясением-то из нор выползают.  Кругом оглядка да приглядка нужна! – так он закончил свое наставление.  

Я вот думаю, случись такая беседа не в 1956 году, а в наши дни, вот так же внимательно бы его ныне слушали, как тогдашние односельчане мои? Вряд ли… Я вот по себе сужу. Только, бывало, речь заведу о прошлом, дочери, то одна, то другая перебьют: мы-де уже слышали это от тебя. А я их урезониваю: я-де от матушки некоторые случаи из её жизни десятки раз слушал, да ещё и голову ручками подперев, – нынче вот, от повторения-то неоднократного хорошо запомнив их, вам научения для пересказываю или и читателей потчую ими.  Вот уж поистине прав великий Горький, попрекнув нас: мы-де ленивы и не любопытны. Из-за этого, продолжу я  мысль великого русского писателя, сколько драгоценного опыта предыдущих поколений, как говорится, ушло в унитаз…

На основе примет не только хозяйство вели, но и семейную жизнь.

Вот в старое время наши ездоки такой приметой руководились: «Если дорогой распряжётся лошадь – в доме не здорово или жена изменила». В этом разе по возвращении домой первый вопрос: «Дети здоровы, сама не хвораешь? Тогда кайся такая-рассякая, где и с кем сблудила!» А у якобы благоверной  сразу же раздвоение, а то и растроение ума наступало: в чём виниться-то?  Про соседа Ваньку (у, смазливец!).  Про кума Петра?  Ужли про свёкра дознался?!

Ну тогда, говорят, бабёнки всё же совестливые были (И трусоватые! Не то, что нынешние, советской властью  да правами человека избалованные!):  чуть что,  на колени - и каяться. Пожалуй, покаешься, даже в том, о чём  только помыслила  (а заплечный соглядатай-то уже и это, как грех, записал и в обиход его – в примету вплёл!), когда с вожжами и кнутом перед тобой стоят. Должная строгость, наставляли многомудрые старики молодых мужей, - самый короткий путь к женскому сердцу в целях её благонравия и целомудрия!

Опять же, знание этой приметы самими женщинами благотворно сказывалось на подготовке к дальней поездке. Надо ли говорить, как старательно заботились они о состоянии сбруи и как рачительно следили за тем, ладно ли запряг лошадку  её муженек, чтоб не дай Бог, не распряглась она в дороге-то. Мол, хомут-то хорошо затянул? А то получится, как в тот раз! А что, в тот раз-то  в отлучку мужа, когда он в Самару ездил, её тогда поздно-поздно вечером сосед навещал, она, конечно, не повинилась перед мужем-то (и тогда, видать, твердокаменные на допросах-то были!) и до самой смерти молчать будет, даже батюшке не покается!

Ну нынче заместо лошадей на автомашины перешли. И что вы думаете, это так уж и не нарочно у одного, не скажу пока что из какого самаролукского села, в урочище Анурьевка «Нива» заглохла, так его жёнушке, глядя на которую, даже старики тамошние непроизвольно уста свои скоромно облизывали, - ей, сердечной, той тёмной ноченькой аж на тот конец улицы бежать пришлось и знакомого (хорошо знакомого-то!) авто- и ещё кое-чего любителя булгачить, не слыхал ли, мол, не  знает ли, мол, он, где её муженёк запропастился, да и одной-то в такую темень  пребывать-то стра-ашно.   

Не дай Бог этой приметой станут руководиться автомобилисты. Это как же назойливо перед дальней дорогой не шибко высоконравственные бабёночки будут надоедать своим муженькам вопросами: «Ты хорошим бензином заправился? Аккумулятор хорошо заряжен? А карбюратор не барахлит? А зажигание ты проверял?», ну и т. д.,и т. п.

А это вот современные приметы.

Раньше вот о таком слыхом не слыхивали, во всяком случае, на селе. А ныне вот  в примету вошло: «Если после обеда под столом крошки – это к ссоре с женой». 

Или вот ещё. Сидят старушки  около дома на лавочке, разговоры разговаривают. И подходит к ним дядя Миша Подлипнов,  интерес его взял: о чем-де эти божьи одуванчики речи свои бесхитростные ведут? А они, оказывается, друг дружке жалуются: вот-де у них руки, «как крюки стали», ну то бишь пальцы плохо сгибаются-разгибаются. Ну  у дяди Миши никакого медицинского опыта, окромя разве что умения-сноровки лоскутом нательной рубашки фронтовую рану перевязывать, а диагноз свой, слыша эти печалования, сразу дал: это-де у вас оттого, болезные вы мои, что по мужниным карманам  кажний раз без всякого зазору лазили! Об этой примете дедушка Кузя Мирсков ещё, эва, когда нам всем про вас поведал.

Казалось бы, ну что было им ответить на такой диагноз? Потупить бы виновато свои взоры долу? Как бы не так!

Тут у нас одна к старцу ездила. Ногами который год мучается – ни одна мазь, никакая притирка не пользует. А у него тогда в келье-то несколько таких собралось. А чего дивного-то?  Приглядитесь на улице: чуть не каждая третья бабёнка, которая даже и не в годах, а  хромает! Вот старец и говорит им, а слова-то у него из уст, что мёд льются, а улыбка добрая-добрая, всё равно, что у младенца:

- Я, девоньки, вашим болестям ножным помогу. Только  по какому рецепту, вы уж сами выбирайте. А рецепты такие. Которая на правую ноженьку жалуется – знать, по младости Великим  постом на танцульки бегала  - ей одна мазь. Которая на левую жалуется -  это значит: когда на курорт («на воды»)  здоровье якобы поправлять ездила, а заместо этого на танцах-обжиманцах там с чужими мужиками по средам и пятницам во всю отрывалась  – тут  уже другая: вдвое дороже.   А вот которая на обе ноженьки жалуется – это, знать, простите за правду-матку, не иначе, как чужому человеку на спину их закидывала. Эта втридорога обойдётся. К тому же, чтоб пользительнее от неё было, желательно и покаяние присовокупить. Потому как тут и до кощунства недалеко, ежели  лыты свои при этом крест-накрест на чьей-то спине  складывала.  Вот и выбирайте, которая что.  Эта вот право-,  а  это левоножная.  А вот эта уже  спинокладная, смотрите-ка какая густая.

Ну мы, бабы, говорит, жадные, глаза разгорелись: почитай, каждая  все три мази-то прихватила. А я вот думаю: только ли в жадности тут дело-то?

А закончу эту главку я стихами моего любимого поэта Александра Твардовского:

Стародавняя примета

По зиме равняет лето;

Неизменный обиход,

Вековой расчёт природный:

Мало снегу – год голодный,

Вдоволь снегу – сытый год.

Лишь в примете чрезвычайной

Не примкнуть бы к старине,

Что отменно урожайный

Выпадает год к войне.