Стучится как-то солдатик в крайнюю избу на селе: "Пустите, люди добрые, переночевать, а то совсем закоченел!" А за дверью-то бабушка-старушка оборону держит: "Я бы тебя впустила, касатик, дык ты, поди, приставать будешь?"
- Что ты, что ты, старая! Какое тебе - приставать: я, как тот несчастный воробушка, - чуть жив, чуть жив. Мне бы только корочку хлебушка пожевать да на печку умоститься.
Ну накормила-напоила старая солдатика-то, как говорится, чем Бог послал - тот и повеселел. Приосанился, усы расправил и вопрошает гостеприимную хозяюшку: так об чем ты, дескать, давеча-то за дверью гутарила-сумлевалась?
Вот прочтут некоторые и того солдатика осудят: на старушку-де позарился!
А тут вот какая "арифметика"-то выставляется. Солдату, после 25-летней службы домой возвращающемуся под пятьдесят было (тогда, при царе-батюшке на службу не 18-летних "салаг"-сосунков призывали, а тех, кому за двадцать было - заматерелых уже...). Так что в 50 лет - чем не старик?
А селянки от непосильно-каторжного труда в те поры быстро-быстро изнашивались и уже в сорок лет старушками прозывались. К тому же, рано (в тринадцать - от силы в пятнадцать лет) замуж выдаваемые (по быстрее от лишнего рта избавиться!), они к сорока-то и бабками-бабушками поголовно бывали. Так что 50-летнему мужику почему бы и не польститься на 40 – 45-летнюю "старушечку", к которой ежели приглядеться хорошенько-то да прощупать ее не только глазками вожделенными, а и..., то ни такую ли еще ягодку в ней выглядишь-выявишь! Да к тому же: это лицо от постоянной натуги да работы на солнце пожухло, а душа-то молодая-молодая осталась!
Вы посмотрите-ка на современных 40-летних бабеночек: как они (особенно одинокие!) мужиков-то почем зря смутьянят! В своих коротеньких юбочках да с разрезом чуть ли не до пупка, да с подведенными глазищами-то! Ну как есть бесстыдницы и сексотеррористки! Ну это хорошо, что нынче парткомиссий нет. А в прежние времена из-за этих "ягодок" у некоторых слабовольных мужиков учетные карточки партийные от выговоров не просыхали...
А утром-то как та старушечка встала с постелюшки-то и после той ноченьки, почитай, бессонной, ну ни такой ли молодицей по избе-то порхать стала! Домашняя работа у нее в руках огнем горит. Солдат глядел-глядел на нее, а как налюбовался, то и говорит ей: "А какая ты, бабушка, не растраченная еще! Тебя хоть вдругорядь замуж выдавай!"
Да, мне и растрачиваться-то, говорит, особо не довелось, с мужем-то, почитай, и не жили - только детей и успели что завести. В извозе простудился и как слег, так и не встал уже. Молодым-молодым на тот свет отправился. Была я бабенка видная, да кому с пятерыми-то нужна? А теперь вот одна-одинешенька кукую. У детей свои горести-заботы...
Ну поднялся он и давай по хозяйству помогать. Воду носить, скотине корм задавать - дело ему знакомое и сыздетства приятное. А как управился, завтракать позвала. Умылся - на стол-то глянул и весь аж засветился от радости. Да и от хозяйки-то аж жаром пышет, как из упечи-то вышла. То ли от жаркой печи, то ли еще от чего - вся зарделась, как маков цвет. А на столе-то, на столе-то (не то, что вчера вечером!): и жареное, и пареное - почитай, весь он мисками да плошками уставлен. Я, говорит, даже у родной матушки в Светлую седмицу так не едывал. А она еще больше на такую похвалу-то зарделась!
А как позавтракали, он и говорит ей: у меня, мол, дома-то никого нет. На службу взяли не женатого. Мать-отец на погосте, а родне какое дело до меня? У самих хлопот-забот - мешок под завязку. Так что давай-ка, старая, вместе куковать. Денежки у меня есть - такое хозяйство с тобой справим, что люди завидовать будут!
На том и порешили.
И в самом деле, уже вскорости у них дела в гору пошли. Солдат-то рукастый да хозяйственный оказался. За что ни возьмется - все в руках у него горит. Видать, шибко изголодался по исконному-то крестьянскому труду и делу.
Бывало, дети редко-редко к ней заглядывали. А это, как магнитом, в материнский дом их тянуть стало. А почему бы и не зачастить им в гости-то, коль привет им там есть и подмога: денежки-то у солдата и, вправду, были. И новый дом поставил, и лошадку прямо с жеребеночком справил (скоро еще одна лошадка прибавится!). Так что в скором времени дети того пришлого солдата тятяней стали называть, а внуки - дедушкой.
А тут (ну не чудо ли?) эти так называемые старик со старухой так расстарались, что и собственного дитятку "огоревали"-уродили...