Случилось это в незабываемом 1962-м. В 61-м состоялся 22-й съезд, на котором торжественно было провозглашено: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Теперь, прозревший и отрезвевший, свидетельствую: радостно и с верой в светлое будущее было воспринято это простыми людьми, то есть большинством населения страны. А после мартовского пленума, что проходил уже в 62-м году, началась еще одна перестройка. Да, да, не только я, начинающий журналист, но и умудренные опытом чиновники завороженно тогда верили: «Вот теперь-то дело пойдет на лад!..»
При Сталине главное средство повышения эффективности государственной машины была ротация кадров, нередко с кровавым исходом. Засидеться никому не удавалось, а посему все номенклатурные работники, что называется, шустрили. А при демократе Хрущеве в этом деле некоторый застой образовался, номенклатура закисать начала. Но он вовремя спохватился и начал свои одну за другой перестройки, чтоб хоть как-то растормошить партийно-советскую бюрократию.
После организации совнархозов вторая перестройка по сельскому хозяйству прошлась. В нашей области тогда, в 62-м, вместо 33 сельских районов 7 межрайонных колхозно-совхозных управлений стало. И, стало быть, вместо 33 районных газет принялись 7 межрайонных организовывать. Штат «межрайонки» определили на одну единицу больше, чем в районной. Так что представьте себе, какая перетряска журналистских кадров началась!
Ну и вот: было 33 редактора, а надо всего семь. Казалось бы, кандидатур из 33 на 7 мест более чем предостаточно должно было быть. Но, увы, сектор печати вновь организованного тогда Бюро ЦК КПСС по РСФСР (ну это как бы ЦК компартии России был) из семи присланных из Самары в Москву на утверждение редакторов троих отверг, причем с уничижительной характеристикой, которая, как говорится, нелицеприятно и была высказана тогдашнему первому секретарю обкома Александру Мурысеву. О том, что подразумевается под словом «нелицеприятно», можно судить по тому, что писал в своем «Письме к съезду» Ленин: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами…» После этого звонка из Москвы Мурысев сразу же вызывает тогдашнего секретаря обкома по идеологии Николая Черныха и произносит в его адрес соответствующие слова, которых при всем желании не сыщешь ни в словаре Ожегова, ни даже у Даля.
Слова эти были настолько «соответствующими», что Николай Степанович Черных в одночасье решился на беспрецедентный шаг: поздним вечером того же дня зав. партотделом «Волжской коммуны» Владимир Цыбенко и оба литсотрудника этого отдела Александр Банкетов и Сергей Машков срочно получили командировочные удостоверения и по утряни на следующий день первым самолетом отправились в Белокаменную.
Надо отметить: при этом Черныху пришлось преодолеть жесткое сопротивление тогдашнего редактора «Волжской коммуны» Николая Страхова (ну-ка: ведущий отдел газеты целиком и полностью оголяют!). Именно преодолеть (и не без вмешательства Мурысева!): Николай Иванович тоже был член бюро обкома, а по тем временам, стало быть, та еще шишка! Теперешним редакторам областных газет и во сне не привидится, чтобы они «вели номер» прямо с обкомовской дачи, в десятке километров от редакции, куда на правку привозили газетные полосы и привозили оттуда их до неузнаваемости исчерканные…
Итак, не успевшая прийти в себя от такого кульбита наша «великолепная тройка» отправилась в Москву. Как потом признался наш редактор газеты чапаевской зоны Александр Михайлович Банкетов, и по пути в Курумоч, и в полете все трое спали чуть ли не мертвецким сном, несмотря на стрессовое состояние (не каждый день приходится на утверждение в ЦК партии являться!). Дело в том, что чуть ли не всю ночь-ноченскую обкомовские специалисты вкупе с облисполкомовскими натаскивали их по проблемам хозяйствования в их зонах.
Знал я их всех троих: и Александр Банкетов, и Сергей Машков, и Владимир Цыбенко – башковитые были ребята, писучие! Уже в первой половине дня они после собеседования выходили из подъезда величественного здания на Старой площади, и Мурысев, и Черных облегченно вздохнули: из сектора печати Бюро ЦК КПСС по РСФСР коротко и корректно тотчас же сообщили, что все три кандидатуры приемлемы и будут утверждены в номенклатуре ЦК партии.
Так вот беспрецедентно (в течение каких-то полусуток!) был начисто оголен самый ведущий отдел одной из самых чтимых в ЦК и изучаемых на всех факультетах журналистики страны газет (насчет изучаемости как заочник журфака МГУ не понаслышке знаю). А на секретаря обкома партии по идеологии Николая Черныха и редактора «Волжской коммуны» Николая Страхова после благожелательного звонка из ЦК сразу же навалилась новая заботушка: надо было заново формировать партотдел. Благо, от старого состава этого отдела загон остался чуть ли не на полмесяца. Повторюсь: писучие были те ребята!
Такие вот дела сотворялись в нашем газетном цеху в не такое уж отдаленное время.