Лет тридцать тому назад тогдашний парторг одного из тольяттинских НИИ Константин М-р, возвратившись из турпоездки в Италию,что называется, в узком кругу доверительно поведал в курилке вот эту историю.
Едут они, несколько тольяттинских туристов, по Риму в общественном транспорте и по дурной русской привычке довольно громко переговариваются между собой. Услышав их разговор, к ним энергично протискивается итальянец, уже не молодой:
- Вы из России?
- Из России,- настороженно отвечают наши земляки.
- О-о, как я рад! Здорово, ребята!- восклицает экспансивный южанин и принимается обнимать вконец растерявшихся «ребят».
Оказывается, этот самый итальянец воевал под Сталинградом. Полузамерзшего, его приютила донская казачка. А потом был плен. Конечно, не сладко пришлось. Но у итальянца и тени обиды не осталось на русских. И вины перед Россией у него тоже нет. Потому как в боевых действиях ему по существу участвовать не довелось: там, где они стояли, боев не было. Ну а когда Красная Армия пошла в наступление, то тут уж, как говорится, подавай Бог ноги.
Ну так вот: итальянец как вцепился в наших земляков, так и не отпустил их, пока не уговорил пойти к нему в гости. А сделать ему это, ого-го, как трудно пришлось, потому как инструктаж перед турпоездкой в капстрану опять же, ого-го, какой сурьезный был! Но уговорил-таки макаронник неугомонный наших предусмотрительных земляков («А-а, была, ни была – где наша не пропадала!»).
Приняли в семье бывшего военнопленного наших земляков очень и очень радушно – не знали, где усадить, чем еще попотчевать. «Ну как будто к родным сродникам попали», - повествовал партийный секретарь. По всему было видно, что не только сам хозяин, хозяйка, дети их, но и понабежавшие сюда соседи, видимо, неоднократно слышавшие и чуть ли не наизусть знавшие «похождения этого итальянца в России», к русским относятся очень и очень неплохо.
Поначалу-то наши вели себя куда как сдержанно (а не провокация ли, дескать, это?). Ну а потом, когда приняли по одной, а немного погодя и по другой, завязался оживленный разговор. О чем? Ну о чем же, это, когда наподдали-то, может зайти разговор русичей с довольно-таки обрусевшим за годы плена итальянцем, к тому же неплохо владевшим русским языком?! Конечно же, о политике! О той самой, о которой, по словам Горького, русский интеллигент даже на груди любимой женщины разглагольствует.
Ну самый первый вопрос у наших земляков, проверенных-распроверенных коммунистов (а кого другого в капстрану выпустят?!), конечно же, был: «Как вы относитесь к коммунистам?».
- О, очень хорошо! - с жаром ответил итальянец.
- Ну это ты лично! - перед этим как раз выпили на брудершафт. – А как остальные ваши соотечественники?- продолжали допытываться наши дотошные землячки.
- И остальные – тоже! – так же с жаром ответил итальянец. – Подавляющее большинство трудящихся – за коммунистов!
- А почему же тогда они у вас не у власти, если большинство за них?
- О! – хитро прищурился итальянец.- Тут у нас своя политика! Когда коммунисты в оппозиции, лучших защитников для трудящихся нет и не надо. А когда они у власти – о, это мы хорошо знаем, как они начинают себя вести! Знаем и по газетам, и по рассказам наших туристов в вашу страну. Поэтому, когда идем голосовать, то с соседями по дому договариваемся, кому голосовать за коммунистов, кому за социалистов. Но так, чтобы большинство в парламенте было у христианских демократов. Они, христианские демократы, конечно, не за нас, но и в Сибирь отправлять никого не станут. Вы же знаете, нет, наверно, не знаете, где поляк Гомулка до 56-го года был?
- ???
- У вас в Сибири. И венгр Янош Кадар, и другие коммунисты из Восточной Европы. А сколько немецких и наших, итальянских революционеров у вас в лагерях погибло! Мы ведь об этом тоже знаем. И не только из буржуазных газет, а и из коммунистической «Униты». Знаем мы и о том, как по-барски живут ваши коммунистические «шишки» - «слуги народа». Наши туристы, и не только буржуи, а и трудящиеся всё примечают!..
- Да-а, попали мы тогда в переплет! Как он начал нам все это выкладывать, весь хмель с нас как ветром выдуло! А я так аж взмок от такой передряги, - признался рассказчик . – Ну спасибочки, говорю, за привет, за угощение, а нам в гостиницу пора. И ходом, ходом от такой беседушки. А дорогой идем и переговариваемся между собой: хорошо-де не при Сталине, а то бы ведь, кто проболтайся, могли бы нас прямо с границы в Сибирь-матушку спровадить! Да и где гарантия, что этот итальянец не провокатор?! Так что все оставшиеся дни мы от своей группы ни на шаг не отставали, а по вечерам из гостиницы и носа не показывали…
И вот несколько лет тому назад встречаюсь с тем рассказчиком. Сын у него, говорит, в «новые русские» подался. Частенько по делам за бугром бывает. Ой, как злятся, говорит, на нас тамошние трудящиеся-то! И ненавидят-то больше всего за то, что мы от социализма отказались. Наши буржуи, говорят, боялись вас и потому к рабочему классу неплохо относились. А теперь снова, как до вашей революции стало - на глазах наглеют. Так что, оказывается, там нас предателями дела рабочего класса считают.
- А как думаешь, вот если бы твой сын попал в ту итальянскую семью, где вы при советской власти в гостях побывали, его бы там хорошо встретили?
Собеседник мой призадумался, а потом сказал:
- Ну хозяин-то, если жив, да и семья его, они, наверно, неплохо бы к нему отнеслись (ему, как бывшему военнопленному, как он говорил нам, не за что обижаться на русских), а вот про тогдашних соседей его ничего не могу сказать. Наверно, тоже бы роптали…
Ну что ты будешь делать: ну никак не угодим мы на европейцев-то. Что ни сделаем – всё не так.