- Это нет больше той колготни для всех, когда генерал на передовую в кои-то веки заявится. Есть которые по траншее-то чуть не ползком ползут, а этот, хоть и высокий, прямиком вышагивает, даже каску не надел. Ну за бруствером-то немцам его, конечно, не видать. А ты (это уже мне) не перебивай меня, а то с мысли сбиваншь…
Вот правильно говорится: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет». Смотришь на иного: в окопе он аж синий весь от страха скрючился перед атакой. Э, думаешь, не жилец ты, парень, на белом свете – первая же пуля твоя будет. И правда, после атаки перекличку начнут – его нет. Сразило. Хорошо, если ранило, а не насмерть…
Ну а этот подошел по траншее к окопу рядом с блиндажом, а мы сюда уже связь подтянули. Взял бинокль и ихние позиции осматривает. Ну, думаем, не нынче, так завтра начнется!
- Что? – всё-таки перебиваю (спрашиваю) отца, - начнётся-то?
- Наступление.
- А откуда вам знать-то про наступление: это же военная тайна.
- Ха! Военная тайна! Шила в мешке не утаишь – так и это. Ежели машина за машиной снаряды подвозят – это просто так? А если спирт или водку (когда, что придется) уже в полку, а то и по батальонам раздают – мы об этом, пожалуй, раньше всех узнаем! А разведчики каждую ночь в тыл к нему отправляется – это что? Бывало, в одном месте вот кутерьму устроят – даже из минометов палить начнут. А они, где тихо, - ползком, ползком в тыл к нему.
Ну опять перебил ты меня. Вот стоит он в окопе, о бруствер локтями оперся и биноклем водит. И все молчком. А тут как заматерится: «Так твою мать, вы только поглядите-ка на него: это за какие тысячи километров он к нам срать добрался! - хватает трубку: Квадрат такой-то. Видите, за окопами в кустиках немец серет? Снять его к такой-то матери!»
Минуты через три-четыре - «бабах!». Генерал глянул в бинокль и смеется: «На тот свет досирать отправился!»
Смеху-то, смеху-то потом было! Всей ротой, да чего там – всем полком потом дня три смеялись, как немчурёнка прямым ходом вместе с какашками на небо отправили