Эту необыкновенную историю мне рассказал ответственный работник военкомата – фронтовик, после войны служивший в Группе войск в Германии. А началась она летом сорок второго в донских степях – незадолго до выхода знаменитого сталинского приказа: «Ни шагу назад!» Драпали наши тогда – подавай Бог ноги! Ни побатальонно, ни поротно и даже не повзводно иной раз, а как придется – группами из разных частей и подразделений. А нередко - и из разных родов войск. Под палящим июльским солнцем, сопровождаемые ширяющими в небе бомбадировщиками и штурмовиками, отступающие рассредотачивались днем маленькими группками и только к вечеру собирались в большие группы.
И вот однажды под вечер среди сотни-другой деморализованных многодневным отступлением людей, собравшихся на ночлег в балке, объявился бравый офицер со шпалой на петлицах. Представившись капитаном таким-то, он не терпящим никакого возражения тоном приказал: «Всем находящимся здесь командирам приказываю собраться вон на том бугорке в 22.00, - и добавил еще более строго: Явиться одетыми по форме!» (Кое-кто из офицеров при последних словах капитана стыдливо потупился…)
И вот в назначенный срок около капитана Н. собралось несколько офицеров. Каждый из них представился сердито-суровому капитану, причем каждый из них был одет по форме, то есть с командирскими знаками различия на петлицах (увы, у некоторых из них «кубики» до этого были «предусмотрительно» сняты, так как при взятии в плен с офицерами нашими не церемонились). Этой же ночью из разношерстного солдатского сборища была сформирована полнокомплектная рота. Заняв позиции по краю балки, за ночь окопались и стали ждать противника. На другой день отбили несколько атак. А к вечеру круговую оборону заняли. К этому времени вновь сформированная рота уже преобразовалась в батальон из числа отступавших, которых иной раз останавливали отнюдь не задушевным словом о Родине-матери, а дулом пистолета или автомата. Вечером же капитан Н. отправил в тыл донесение: так, мол, и так, батальон под командованием капитана Н. держит оборону на рубеже таком-то. Просим обеспечить боеприпасами и провиантом, ждем дальнейших указаний. Воодушевляемый личным примером комбата, постоянно пребывающего на самых опасных участках обороны, батальон держался стойко и отступил только по приказу из дивизии. Стойко держался батальон, а затем и полк под командованием капитана, майора и подполковника Н. всю Сталинградскую битву.
Короче говоря, войну Н. закончил в Берлине в составе одного из самых легендарных войсковых соединений Красной Армии. Закончил командиром дивизии и в званиях генерал-майора и Героя Советского Союза и с целым иконостасом орденов и медалей на своей богатырской груди. Ну а по окончании войны, как известно, начались демобилизация и одновременно сокращение армии. Тут военные кадровики зашевелились и начали просеивать через свои сита командные кадры. Добрались и до личного дела генерал-майора Н. Что за чертовщина?! Начиная с лета 42-го, вся его военная биография, как на ладони, а до того – полный мрак. Где и как служил – никаких документальных данных, все записано со слов самого Н. Послали запрос в Москву.
Первое офицерское звание, как известно, присваивается приказом министра (тогда наркома) обороны – никаких сведений ни о младшем лейтенанте, ни о капитане Н. там не было. Тогда «соответствующие и компетентные органы» обратились к самому Н. за разъяснениями. И вот что из этих разъяснений высветилось.
Летом 42-го в бедламе многодневного отступления, когда некоторые из отступающих командиров срывали со своих гимнастерок офицерские знаки различия, отбившийся по какой-то причине от своих старшина стрелковой роты Н., наоборот, нацепил на свою гимнастерку «шпалу» и объявил себя капитаном. Ну а как дальше было дело, уже известно: организованная им рота, стойко державшая оборону, в ходе этой же обороны стала батальоном и т.д.
Когда легендарному командарму особисты сугубо секретно доложили об этом, у того волосы, говорят, встали дыбом: так-то он, оказывается, свои кадры знает! Дойди такая информация до Берии, тут любому не сдобровать, тем более что сам Верховный после победоносной войны стал очень ревниво относиться к воинской славе своих полководцев (а армия эта входила в состав фронта, которым хоть и короткое время, но все же командовал опять же легендарный Маршал, славе которого Верховный особенно завидовал).
Как выяснилось, у старшины роты – комдива Н. за плечами было всего-навсего два класса начальной школы. И никаких, конечно, военных училищ и даже краткосрочных командирских курсов.
- Как же ты тогда, так твою мать, ну полком еще ладно, а дивизией-то командовал? – в сердцах спросил его легендарный командарм. А я, отвечал генерал-майор, всегда старался первым делом толкового начштаба подобрать, которому мог как самому себе доверять. Он диспозицию составит, приказ на наступление напишет – я все это внимательно просмотрю и прочитаю, а потом подписываю. После этого он остается в штабе, а я на передовую, туда, где, знаю, самое пекло будет. А потом и сам во всех этих диспозициях понемножку кумекать стал, - скромно закончил он свое нехитрое объяснение.
Как ни жалко было легендарному командарму расставаться со своим боевым соратником, а куда денешься?! Дело могло принять самый худой оборот как для самого комдива, так и для многих других в той армии. А посему его под благовидным предлогом поначалу освободили от должности, а потом потихонечку отправили в отставку. На прощанье, рассказывают, легендарный командарм с глазу на глаз встретился с генерал-майором Н., выпил с ним «на посошок», крепко обнял его и опять же крепко и по-братски расцеловал…
Такова вот эта сколь необычная, столь же и незатейливая история одного из русских самородков…