Дядя Ефим в 41-м ушел на фронт, а тетя Таня с тремя дочерьми остались в Самаре. Сама она работала на Трубочном, или 42-м (ныне – завод имени Масленникова), А старшая дочка Машенька (ей к тому времени уже шестнадцать исполнилось) – на авиационном заводе, на том самом, где выпускались лучшие в мире штурмовики – знаменитые Илы, о производстве которых ежедневно докладывалось Председателю Государственного Комитета Обороны и Верховному Главнокомандующему. Работали тогда на авиационном по четырнадцать часов в сутки, не покидая заводскую территорию. Как на казарменном положении. Отпустят домой помыться и переодеться в чистое – и опять на завод.
- А спали где?
- А там же, прямо в цеху. Когда и прямо у конвейера. Как остановится, мы сразу же садимся на пол и спим. А как включат – встаем и работаем, - рассказывала моя двоюродная сестра Машенька - Мария Ефимовна Ружейникова (после замужества она почти полвека прожила с мужем-фронтовиком в Зольном, где ее и по сю пору добрым словом поминают).
Машенька и взрослой-то ниже среднего роста была, а в ту пору и подавно. А потому, чтобы на конвейере работать могла, ей подставочку смастерили
С началом войны, когда мать и старшие сестры и днем, и ночью на работе пропадали, десятилетняя школьница Анечка сразу же в семье Макеевых «возвысилась»: стала, как она сейчас шутит, «завхозом». То есть отоваривала продуктовые карточки, покупала на базаре какие-никакие продукты и готовила еду. И вот однажды, возвращаясь с двумя сумками в руках из магазина, она потеряла все продуктовые карточки (вытащили, наверно). И это почти в самом начале месяца.
Конечно, Куйбышев не то, что блокадный Ленинград, где утерявший продуктовые карточки был обречен. Но и в нём в то голодное время продержаться почти целый месяц без гарантированного минимума продовольствия – это тоже было делом неимоверной трудности. Спустя годы и десятилетия, в семье Макеевых в дни большого сбора (юбилеи, поминки и т.п.), когда вспоминали этот трагический случай, тетя Таня и ее дочери от нахлынувших горьких воспоминаний этих плакали навзрыд. Так глубоко засела эта заноза в их сердцах…
- И вот иду я на завод, - рассказывала тетя Таня, - а на сердце так и кипит, так и кипит: как сказать Машеньке?! А как вызвали ее на проходную-то и я все ей обсказала, она мне и говорит (тут тетя Таня непроизвольно всхлипывала) : «Ничего, мама. Как-нибудь перебьемся. Я сверхурочно подрабатывать стану. У нас все так делают, кого прижмет».
Сверхурочно – это значит: сверх четырнадцати часов урочных!
Дорогой читатель, будет время – загляни в Самарский музей обороны, что неподалеку от Дома офицеров. Ты можешь прочесть там телеграммы Председателя ГКО директору и парторгу этого авиационного завода – и сам воочию убедишься, как нужен был, буквально, каждый штурмовик для фронта. Вот текст одной из них:
«Директору завода Третьякову.
Вы подвели нашу страну, нашу Красную Армию. Вы не изволите до сих пор выпускать Ил-2. Самолеты Ил-2 нужны стране, нашей Красной Армии теперь как хлеб, как воздух. Шенкман дает по одному Ил-2 в день, Третьяков – МиГ-3 по одной-две штуки в день. Это насмешка над страной, над Красной Армией. Нам нужны МиГ, Ил-2. Если 18-й завод думает отбрехнуться от страны, давая по одному Илу в день, то жестоко ошибается и понесет за это кару. Прошу Вас не выводить правительство из терпения. Требую, чтобы выпускали побольше Илов. Предупреждаю в последний раз.
Сталин.»
Потому-то, когда донельзя уставшие люди после четырнадцати часов напряженной работы готовились завалиться прямо на цементном полу спать, к ним подходил начальник цеха и предлагал: «Кто хочет подработать? Плачу наличными!» И вот в числе взрослых мужчин и женщин, обремененных большими семьями, к конвейеру вставала щупленькая, истомленная непосильной работой шестнадцатилетняя девчушка и в течение трех недель после четырнадцати урочных еще по несколько часов сверхурочно орудовала дрелью на листах металла для фюзеляжей знаменитых Илов. Чтобы и самой, и всей семье не умереть с голода…
- А днем, - вспоминала Машенька, - спать хочется ни в силу. Конвейер, даст Бог, остановится – сразу на пол. И как в омут – сразу же засыпаешь…
… Так вот она ковалась в тылу, та наша победа…