Сижу на Жигулевском автовокзале рядышком с довольно-таки неказистым на вид интеллигентиком. Газеты, что в привокзальном киоске прикупили, просмотрели и, делать нечего, разговаривать принялись. Оказывается, доцент одного из самарских ВУЗов. А по залу тем временем ну ни такой ли «герой» - бритоголовый детина шастает и ко всем, как репей, пристает. Сосед мой сидел-сидел, а потом, как пружина взвившись, вскочил и, этак крепенько-крепенько за руку схватив его и что-то на ушко ему прошептал. После чего молодчик тот, как говорится, сразу же «слинял».
Не знаю, как кто, а я приметил: прежде чем на ухо «волшебное слово» шепнуть, тот очкарик какое-то едва уловимое для глаз движение сделал, после чего тот детина аж скорчился… Ну а как на свое место на автовокзальной скамейке доцент-очкарик под всеобщие одобрительные взгляды вернулся, то взял да и разоткровенничался перед тоже, по всему видать, гнилым интеллигентиком:
- У меня с этой поганью так началось. Возвращаюсь я как-то из института, а передо мной на Галактионовской две морды вырисовываются: дай прикурить (Ну это у них коронный номер такой, чтоб пристать!). Дал. Прикурили и на меня, очкарика с портфелем, уставились: что-де со мной делать? Отдубасить для разгулки или как? А обстановка для этого весьма и весьма благоприятствовала и располагала. На улице ни души, и темнеть уже начинало. И вот, от пива и дневной жары разомлелые, в какой-то нерешительности стоят. И я на них гляжу и прямо-таки воочию вижу, как в ихних двух-трех мозговых извилинах мыслишка этакой мокрицей копошится: съездить или не съездить в морду этому гнилому интеллигентику?
А меня как осенило (вспомнилось кое-что!). Дипломат к ногам поставил и предлагаю тому, что по мельче:
- А слабо, - говорю,- нам с тобой для ради от скуки вот этого амбала отметелить?
Ну тот сразу же « в бутылку полез» (ну точь в точь, как в моем «осенении»!): ты чё, дескать, - это же кореш мой! Ну а я наседать продолжаю (ну «как в кино» - я потом поясню!): у тебя чё, говорю, очко играет что ли?! Так ты, говорю, не трусь, мы его с тобой, как следует отметелим! У него весь скелет в трещинах будет. Я, знаешь, какие приемчики освоил: джик – и наповал! Если оба с тобой по-хорошему поработаем, он из больницы выползать не будет!..
Предложил и стойку соответствующую принял. Они - зырк-зырк на меня. И ходу! А я за ними («Как в кино»!): вы чё, говорю, как не родные? Куда там!..
- А вы и в самом деле приемами-то владеете? – с весьма и весьма уважительной интонацией в голосе поинтересовался я.
- Ну как вам сказать… Приемчика два-три освоил. Сын соседа по лестничной площадке, афганский спецназовец, кое-чему обучил. Я вон в лесопосадке могу показать вам, но у вас с сердцем-то как?
- Увы. Два инфаркта…
- Ну тогда – нет! Тут надо на самом себе испробовать, а потом уж в случае чего – на других. А что касается этих подонков – их на понт надо брать. Они же по определению все трусы. И к тому же подлецы-предатели. У меня знакомый - следователь прокуратуры. Рассказывал, как они друг дружку топят и предают.
А тут посадку на его автобус объявили. Когда в спешке прощались, я все же успел сказать ему о его «осенении-озарении»: я-де несколько лет тому назад где-то читал про то, как вы тех мордоворотов-то шуганули. После этого очкарик снял с носа свой «велосипед» и расплылся в довольной-предовольной улыбке: «Ну, конечно же! В нашей с вами (любимой? – вопросительно заглянул в глаза) «Литгазете». Мы же с вами, как говорится, «одной крови» - «гнилые интеллигенты». Да, я в том «озарении»-то поступил «по-писаному». Ну недаром же говорят: «Литература должна учить жизни!» ( В скобках замечу, встреча эта была на заре перестройки. Нынешнюю литературу учебником нормальной жизни вряд ли назовешь…). На том и расстались, крепко-крепко пожав друг другу руки. Он – в Самару (тогда Куйбышев), а я в свои Аскулы.