Вот какую историю рассказал мне «за чашкой чая» мой стародавний приятель.
Жил-был в их подъезде некий Алексей Иванович. Пенсионер как пенсионер. С соседями не ругался, в семье не дебоширил – кому до такого интерес? А заинтересовались им соседи только тогда, когда он, чин чином свою супругу похоронивши, этак где-то через полгода по новой женился. Ну если бы на ровеснице, то опять же кому какое дело до этого? А он молодую взял, чуть ли не внучку по возрасту (ну это злоязычные соседки преувеличивали, конечно, насчет возраста новобрачной-то!). Ну а что хитрого-то?! Трехкомнатная квартира не в какой-то там «хрущёбе», а в кирпичном девятиэтажном доме в самом центре города. Автомашина. Гараж. И дача на Федоровских лугах. Чем не жених?!
Тем более, что сын-наследник еще в годы перестройки в Америку смотал и, судя по всему, неплохо там устроился ( с русскими мозгами -то да и не преуспеть?!). И отцово решение насчет женитьбы сердечно-пресердечно одобрил и письменно-документально заверил, что-де ни на какое наследство отцовское не претендует, разве что на две иконы бабушкины - Божией Матери с Младенцем Иисусом и Николая Угодника.
Ну сыновняя отзывчивость и тороватость эта вполне в определенные рамки американо-европейского стандарта укладываются: не больно-то хотелось обамериканившемуся сыночку, если что, старенького отца в Штаты на постоянное место жительства приглашать. Тем более, что у него, у сыночка-то, вторая женушка появилась – исконная американочка.
А первая, в начале замужества аборт сделавшая, а посему неплодоносной ставшая, специалист с высшим образованием, после развода-то в тамошней закусочной поначалу посудомойкой устроилась, а потом и в подавальщицы, ну то бишь в официантки выбилась!
Ну женился и женился мужик – кому, казалось бы, какое дело до этого? Так нет! И в первом, и во втором подъезде их девятиэтажки все бабенки в превеликом волнении пребывали: как да что? Ну да и мужиков этот вопрос хоть и не так жгуче, как бабенок, - он тоже интересовал. И вот как-то изловили они Алексея Ивановича, когда тот в магазин за минералкой отправлялся, и вопрос, как говорится, ребром поставили: как-де в таком-то вот возрасте ему с молодой-премолодой женушкой живется? А Алексей Иванович слегка усмехнулся и, и на их от жгучего любопытства раскрасневшиеся морды глядючи, этак хитренько-хитренько прищурился и как бы доверительно сообщил:
- Свет увидел с молодой женой-то! Бывало, как моя первая-то болела, по всем ночам, почитай, не спал: то лед, то грелку, то микстуру какую подай-принеси – вусмерть измучился. А теперь, как моя теперешняя-то раскрасавица уйдет вечером из дому и до самого утра ее нетути. Я и сплю себе, посыпаю всю ночь-ноченскую!
Слушай, перебил я своего приятеля, ты чего это мне лапшу на уши вешаешь? Я еще давно такой анекдот слышал. А мы, говорит, дурнее тебя что ли? Ты, думаешь, мы не поняли, что Алексей Иванович разыгрывает нас, обиделся приятель. Шутник он у нас был, Иваныч-то! В том анекдоте подразумевалось: молодая жена-де от пенсионера мужа к чужим мужикам ночевать бегает. А у нашего Иваныча она, оказывается, каким-то ночным директором (не сторожихой!) в крупной фирме работала. А он и в самом деле, как в том анекдоте, при больной жене-то от бессонниц да от бескормицы совсем было тогда дошел. А это, смотрим, как боров размордел. Щеки чуть ли не шире спины стали. А все потому, что молодая супруга его, как с ночной возвернётся, сразу же за плиту становится и «бедненького» Алешеньку раскармливать принимается. И ни такие ли кушанья ему сотворяла – пальчики оближешь!
Но всему со временем приходит конец. Похороны Алексея Ивановича его молодая супруга организовала пышнее пышного. Причем похоронила его на старом кладбище нашего быстро разросшегося города – во что обошлось ей это, можно только догадываться…
…И вот новая встреча.
- Откуда это в таком подпитии – средь бела дня? – спрашиваю я слегка пошатывающегося приятеля, встретив его на одной из центральных улиц нашего города.
- С годины Алексея Иваныча. Ох, и пышно поминки организовала его вдова. Только что птичьего молока на столе не было! А видел бы ты, какой портрет Алексея Иваныча она вывесила в спальне! Видать, любила она его! Там мы и узнали: они, оказывается, давно знакомы-то были, с тех самых пор, как она в НИИ у него лаборанткой работала…